Уважаемые читатели!
4 декабря отмечается большой христианский праздник – Введение во храм Пресвятой Богородицы. Он совпадает с ещё одним праздником – Днем матери-казачки, который имеет давнюю историю.
В казачьей семье женщина испокон веков и по сей день тяжёлым и упорным трудом оберегает все, что составляет основу жизненного уклада казачьей семьи. Казачка посвящает себя дому, детям, воспитывая сынов и дочерей в духе казачьих традиций, прививая любовь к родной земле, чувство собственного достоинства наряду с уважением к старшим, готовностью встать на защиту Родины.
Публичный центр правовой информации имени Г. В. Плеханова проводит сегодня для вас Краеведческий познавательный час «Казачка-мать, ты есть всему начало».
Присоединяйтесь, мы будем вам рады!
Добрый день, дорогие гости, участники нашего мероприятия, посвященного Дню матери-казачки!
Сегодня мы собрались с вами на праздник казаков, праздник казачек, ибо, как говорится в казачьей пословице «Были бы казачки – казаки будут».
Истоки чествования казачек ведутся с 21 ноября 1774 года, времени турецкой войны, когда девятитысячный отряд татар и турок вторгся в российские пределы на Тереке и окружил станицу Наурскую. Все строевые казаки находились в походе, и основную часть обороны взяли на себя их отважные жены вместе со стариками и ребятишками.
Казачки не испугались врагов-турок. Они решили защищать свою станицу. Женщины взяли в руки все, что могли: вилы, кинжалы, пики, топоры…
Полторы-две сотни женщин со стариками и малолетками храбро встретили врага. Били из ружей, рубили и кололи лезущих на валы, перетаскивали с место на место несколько оставленных в станице пушек, встречая атаки картечью. По легенде, одну из атак чеченцев сметливые казачки остановили, вылив на них с вала… горячий суп из свинины…
И они выстояли! Осада длилась 2 дня, и противник, оставив сотни трупов, ушел ни с чем.
В честь нелегкой победы казачек станицы Наурской в станице Наурской насыпан курган Славы, возведен памятник, а также установлен День матери-казачки.
И хотя само событие случилось в конце июня 1774 года, праздник в честь этой победы женщин над врагом был совмещён с церковным — Введения Пресвятой Богородицы во храм.
В дальнейшем этот день стал считаться днем поминания погибших сыновей. В этот день в курене у казачки, чей сын погиб в сражении, собирались родные и близкие люди, чтобы почтить память не вернувшегося с войны сына, вспомнить какой он был храбрый, сильный, смелый, как любил свою Землю, свой народ и родную мать. Был настоящим казаком. Они старались поддержать мать, разделить ее горе, облегчить страдания.
На Дону праздник назывался «День донской казачки». Отмечали его в станицах, а в ХІХ – начале XX века широко и в городах. Главный бал — донской бал проходил в собрании Армии и Флота. Туда приглашали живших в столице казаков всех войск, юнкеров, офицеров казачьих гвардейских полков, чиновников, студентов, ученых. Программа праздника включала участие артистов-казаков: исполнялись донские песни, танцевали казачьи танцы. Как видно, несмотря на столичную жизнь и новомодные танцы и песни, в праздничные дни правление Войска Донского уделяло большое внимание народному творчеству.
В станицах на праздник казачка с утра надевала лучшее платье. В день должна была сменить 3-4 наряда. После завтрака казачки-соседки собирались человек по десять на улице и поздравляли казачек с их праздником, низко им кланяясь, благословляя на здоровье и хороший урожай в следующем году.
«На ком дом казачий держится»
Нелегко жилось нашим предкам-казакам, которые по указу Екатерины Второй были переселены с берегов Волги на Северный Кавказ. Трудно, горестно, но зато красиво и свободно жили наши деды и прадеды.
В лихую годину дружно вставали на защиту родной земли-матушки, в мирное время работали на ней с утра до ночи. Дорожили казачьим братством, вставали друг за друга спиною, делили на всех и беду и радость.
В экстремальных условиях приграничной жизни выковался не только характер воина-казака, но и совершенно особый тип женщины – казачки. Когда мы говорим, что казаки освоили и возделали огромные пространства Дона, Кубани, Терека, Приуралья, надо помнить, что в значительной мере это было сделано женскими руками.
Отношение к женщине у казаков всегда было особенным. Именно женщина являлась хранительницей семейного очага. Мужчины постоянно были в походах, на кордонах.
А дома оставались старики, дети – и казачки. Они и возделывали поля, огороды, бахчи, виноградники, ходили за скотиной, они вырастили пышные сады, в которых утопали станицы.
Они собирали урожай, пекли хлеб, делали заготовки на зиму, стряпали, обшивали всю семью, растили детей, ткали, вязали, могли и хворобы лечить, и хату подправить.
На Нижнем Дону именно женщины сохранили до наших дней остатки наречия Азовских казаков/
Не было выстрелов и шумного веселья в казачьей семье, как при рождении сына, если на свет появлялась девочка. Это была тихая домашняя радость, сопровождаемая молитвами и обрядами. Девочка приносит в дом душевное тепло, доброту и ласку.
С первых дней в каждой малышке старались развить женственность, трудолюбие, терпение и отзывчивость. Уже в пять лет казачка умела шить, вышивать и вязать на спицах и крючком. У нее была и особая обязанность – нянчить младших сестер и братьев. Девочку готовили к тому, что она должна в будущем стать хозяйкой семьи, хранительницей очага и матерью.
Проходило несколько лет, и девушка начинала собирать себе приданое: вышивала рушники простые и праздничные, рубахи и себе, и будущему мужу, отрезы льняного холста, подзоры с кружевными краями и стольники с неповторимыми народными узорами. Считалось, что они помогали освоиться в новом доме мужа, оберегали, защищали и от сглаза, и от дурного или злого слова.
Молодые девушки собирались на посиделки в одном из станичных домов с хорошей репутацией. Там они шили приданое и слушали рассказы пожилых казачек о жизни прежней да старинной, а также о традициях казаков. Девицы шутили, пели веселые песни и соревновались, кто быстрее свою нитку дошьет и у кого аккуратнее, лучше узор получится. А молодые казаки тем временем в окна заглядывали, да невест себе выбирали. Глядишь, и уже батька с дядькой идут девицу сватать. А уж свадьбы проводили весело, с размахом!
Свободная, выросшая в среде, не знавшей рабства, крепостных господ, закрытых теремов ила гаремов, она сознательно, как полноправный член семьи отдавала свои силы, а часто и кровь для ее благосостояния и благополучия. Девушка была свободна в личной жизни. Родители не посягали на ее волю и не выдавали замуж помимо ее согласия. В случае неудачного брака, жена могла добиться поддержки общества и развода. Оберегая вдов и сирот от нищеты, обычное право позаботилось о них, установив специальный земельный надел, «вдовий и сиротский» пай.
Обычай не разрешал казачке идти в услужение к богачу. Прислужницами могли быть только пленницы. Женская прислуга и называлась у казаков «ясырками».
Входила молодая казачка в мужнин дом… А там нет доброго батьки да ласковой мамки. Вся власть в доме принадлежит свекрови, и называли её снохи уважительно – «сама». Сидела она в сторонке, пряла, но за невестками приглядывала: кто стирает или готовит не так, а кто и вовсе ленится. Везло немногим, кому попадалась ласковая и приветливая хозяйка дома, а уж горя не оберешься, кому попалась злая и сварливая свекровь.
Но вскоре молодая казачка сама становилась матерью. Всем известно, какое место занимает в семье женщина – мать и хозяйка. Она воспитывала в родных детях любовь к земле-матушке, уважение к традициям казачества.
Пока казак был на долгой военной службе, его жена вела свое хозяйство часто в одиночестве. Не зная барщины, в свободном труде она привыкла к аккуратной и добросовестной работе. И если муж содержал в холе своего коня, то жена не менее любовно чистила и мыла свой курень. Иностранец писал:
«Дом и особенно стены в казачьем доме содержатся в такой чистоте, в какой бывает посуда».
Л. Н. Толстой в повести «Казаки» замечает:
«Красота Гребенской Казачки особенно поражает соединением черкесского лица с широким сложением северной женщины. Щегольство и изящество в одежде и особенно убранство хат составляют привычку и необходимость в их жизни».
В произведениях писателей П.Н. Краснова, М.А. Шолохова, Ф.Д. Крюкова и др. мы находим прекрасные образы героинь-казачек. И если тургеневские женщины были способны на жертву личной её жизни, то «красновская» казачка была способна не задумываясь идти на большой подвиг во имя родины.
П. Н. Краснов в произведении «Домой» описывает казачку:
» …казачка. Что может быть красивее? Высока, стройна как молодая раина… Грудь была очерчена желтоватым шелком легкой блузки. Английская суконная юбка цвета пыли легко облегала стройные длинные ноги. Совершенно черные громадные глаза, в них темно-коричневый агатовый раек с черным глубоким зрачком в темном обводе смуглых трепещущих век с длинными ресницами под широким размахом черных бровей. Под красным бархатом губ видны ровные белые зубы. Смуглые щеки обнаружили глубокие ямочки у рта.»
Всем известно также, какое большое значение имела женщина в казачьей семье как мать и хозяйка, как она умела посвятить себя семейной жизни, своим детям и воспитать в подрастающем поколении любовь к родной земле, чувство национальной гордости и кровной близости к единоплеменникам, чувство собственного достоинства, наряду с уважением к человеческой личности и к старшим.
Казачка была не только неутомимой труженицей, но и организатором. Номинально руководил большим семейным коллективом старик-дед, но далеко не все казаки доживали до седин. Дед мог быть уже и недееспособным, инвалидом. И работу по хозяйству организовывали бабки, матери, жёны казаков. Распределяли домашних, кому чем заниматься, если нужно, нанимали работников и руководили ими. Казачки умели и торговать, чтобы часть продукции обратить в деньги и приобрести необходимое. Подобной инициативы и самостоятельности русские крестьянки не знали. У них-то всегда муж был рядом.
Но казачка умела не только это. При нападении врагов она снимала со стены мужнину саблю, ружье и дралась насмерть, защищая детей или давая им возможность убежать. 800 казачек участвовали в обороне Азова в 1641 году. А сколько в XVI—XVIII вв. встречается упоминаний о нападениях степняков на донские, терские, кубанские, волжские, уральские, сибирские городки?
Если мужчины были дома, казачки укрывали детей и скот, выступали «вспомогательной силой», заряжая ружья, помогая ремонтировать укрепления, тушить огонь, перевязывая раненых. А коли главный защитник семьи отсутствует или уже пал – сама казачка становилась защитницей! Рынки Крыма и Тамани были переполнены русскими и украинскими полонянками, но из казачьих городков хищники угоняли только детей и совсем юных девушек. Казачки в плен не сдавались, сражаясь до конца!
Враги никогда не брали казачек в плен
Мать-казачка, и никто другой, прежде всего, отвечала перед Богом за религиозную и нравственную крепость детей. Трудолюбие, неприятие лодырничества, бесхозяйственности, было основой морали казачества, к которой приучала мать-казачка детей.
Жизнь подтверждает народное изречение, что сердце матери поддерживает связь со своим дитя, пока оно бьется, и мать первой чувствует беду, волнение, несчастье и горе, происшедшее с ним.
Казачья поговорка по этому поводу гласит: «Если бы дитя жалело мать так же, как мать дитя, то никогда не было бы расставаний».
Века постоянных боевых тревог выработали в казачке бесстрашную решительность и способность сохранять присутствие духа в моменты неожиданной опасности. Пока муж находился на военной службе, верой и правдой служил царю и Отечеству, его жена сама вела хозяйство. Умела сохранить присутствие духа, какие бы удары ни приготовила ей судьба. На реке она управлялась с каюком, скакала верхом на коне, ловко владела арканом, луком и самопалом. Умела встать с оружием на защиту своих детей, куреней, станиц.
И, несмотря на все это, она не теряла основных черт, присущих слабому полу: женственности, сердечности, кокетства, любви к нарядам.
На ней держалось не только личное хозяйство, но и станичная мораль, и старинные обычаи рода. Так как слишком велик был груз ответственности, и несла она его на своих плечах с достоинством, то и прозвище получила — гордая казачка.
Воспитанные в героических преданиях родной земли, в эпоху последней борьбы за Старое Поле, за Казачий Присуд (1917-1920 гг.), казачки проявились бескомпромиссными патриотками.
В эти тяжелые моменты борьбы за казачью идею, тогда мужское население станиц билось на фронте, казачки не только вели хозяйство по домам, но одновременно обслуживали и тылы армии: в зимние стужи, в морозы и метели подвозили к фронту патроны, снаряды и продовольствие, увозили обратно раненных и убитых, среди которых часто бывали и близкие им люди. Были сестрами милосердия в станичных больницах и на фронте, сражались с оружием в руках наравне с казаками, отбивая свои станицы от красных.
История не сохранит имен всех героических участниц казачьих походов и фронтовых страд, но они будут жить в памяти о сестрах Степного похода Оле Каргиной, Ире Кочетовой, П. Я. Филимоновой, 3. П. Карамышевой, в Татьяне Баркаш, Шеверевой, Дуне Извариной, в Вавочке Грековой, погибшей в бою на Кубани, в Клаве Караичевой, в безымянных Казачках Кривянской, Заплавской, Бесергеневской и Раздорской станиц, с косами и вилами поддержавших своих мужей в дни борьбы за Новочеркасск 14-15 апреля 1918 г., в тех уральских станичницах, мужество которых признал даже автор со стороны враждебной (Фурманов): «Уральцы от старого до малого, даже женщины, защищались до последних сил».
Ещё большую стойкость и героизм проявили они в жестокие годы раскулачивания казаков, известны были тогда «бабьи бунты» против коллективизации. Если несколько жен декабристов воспеты были Некрасовым за то, что они последовали за мужьями в Сибирь, то теперь сотни тысяч казачек последовали со своими мужьями в «гиблые места»: Нарым, Соловки, Сибирь… на верную смерть.
«Как малого казака мать баюкала…»
На долю казачки выпадало самое главное – готовить свое дитя к своему казачьему предназначению. В старинной казачьей песне «Любо, братцы, любо» есть такие слова: «Им досталась воля, да казачья доля». «Казачья доля» – это многовековая, наследственная, спартанская обязанность – от отца к сыну, от деда к внуку – быть всегда в полной готовности выполнить свое казачье предназначение – первыми выступить в бой, не думая о последствиях. Казак десятками лет находился бессменно на службе, и казачка-мать воспитывала сама будущих героев: Краснощекова, Платова, Бакланова, Бородина, Безкровного, Кухаренко, Головатого и других славных сынов казачества.
Старая казачка пред иконой
Вечером лампаду разожгла,
И легко, натруженной ладонью
Со свечи нагар она сняла.
Молится, склоняется в поклоне,
Просит благодати для семьи,
Чтобы внучек – казачок зеленый
Одолел все трудности свои (из интернета)
Казаки считали, что необходимо готовить защитника Родины с малых лет, прививать ему необходимые знания, умения, навыки; воспитывать любовь к Родине, земле, своим истокам; развивать у него чувство гордости за свой народ, свои корни. Воспитывая казачат в таком ключе с рождения и на протяжении всего периода становления личности, общество получало молодого человека, любящего свою Родину, защитника своей земли, семьи, рода, то есть настоящего ВОИНА.
Все эти знания, навыки и умения казак получал с рождения постепенно от старшего поколения. Главная роль в воспитании казака отводилась женщине, так как все основные качества закладывались даже не с младенчества, а с его ритуального зачатия, где учитывалось: благоприятное время, место (выбиралось «место силы»), любовь между отцом и матерью, также мать должна была быть до замужества девственницей.
Казачки старались скрывать беременность и роды от посторонних, насколько это было возможно, и от домочадцев. Естественно, родные люди не могли не знать о последних месяцах вынашивания, но о самих родах нередко узнавали уже после их окончания. По убеждению казаков, чем больше народу знает о предстоящих и протекающих родах, тем труднее они будут проходить. Поэтому, рожать старались тайно. Для этого в начале схваток казачка покидала жилое помещение и уходила в баню, летнюю кухню или на сеновал.
Визит повитухи к беременной тоже скрывался. Она проходила всегда задними дворами, через огороды. Переодевала роженицу в чистую рубаху, давала выпить крещенской водицы и зажигала перед иконами свечу. Считалось, что верными средствами для ускорения родов является расстегивание ворота рубахи, снимание колец, серег, развязывание узлов, расплетение кос роженицы. Также отпирали все замки в доме, открывали заслоны печей, ворот: ведь если все открыто и развязано, то и роды «развяжутся» скорее.
После рождения на третий день мальчик получал имя от своих родителей, которое чаще всего становилось тайным именем мальчика. При крещении в церкви младенец получал имя по святкам, его записывали в метрические книги. Знакомство ребенка с образными символами своей Веры начиналось в младенчестве с обозрения обережных знаков и орнаментов, изображенных как на стенках люльки, так и на игрушках. Ребёнка старались, как можно раньше окрестить в церкви. Казачки верили, что дети умершие не крещёнными, не явятся на Страшный Суд, а следовательно не получат спасения.
После обряда крещения, выйдя из церкви, загадывали, кто первым встретится на выходе: если казак, то ребёнок будет счастливым, если казачка — к несчастью, если какое-нибудь животное, то к богатству. Мать, стоя у калитки, встречала крёстных родителей из церкви, которые передавая мальчика в её руки, приговаривали: «Казака примайте! Да за ним хорошо приглядайте! Чтоб был не квёлый, до всякой работы скорый! Чтоб Богу молился, да сабле учился! Чтоб малых не забижал, старых уважал, а родителей почитал!»
Когда у младенца прорезывался первый зуб, отец и мать возили его в церковь служить молебен Иоанну — воину. Вернувшись из церкви, родители проводили очередной ритуал посвящения, который определял духовные качества младенца. Отец сажал сына на коня и наблюдал за его реакцией: если ребёнок хватался за гриву, то малец уродился с сильным духом, если плакал и падал с коня – быть ему убитому в бою по слабости духа.
Своих детей казаки никогда не бросали, наоборот, в казачьих семьях вместе с родными детьми воспитывались, как дети односумов, так и подкидыши. Сослуживцы односумы расценивались в казачьей среде, как самые близкие друзья, почти родственники, с которыми они прошли огонь, воду и медные трубы в военных походах. Братство односумов было незыблемо. Односум — это ровесник, товарищ, сослуживец по полку. При рождении мальчика односумы отца вместе с родными приносили военное снаряжение «на зубок» ружье, патрон пороха и пулю, лук и стрелы. Дареные вещи развешивались на стене, где лежала родительница с младенцем.
Казачатам первый раз стригли волосы, когда им исполнялся один год. Мать срезала пряди волос с головы ребёнка и хранила их всю жизнь за иконами. С момента рождения казачка закаляла своего малыша, его не укутывали в шубы или одеяло. Наоборот, ребёнок в любое время года подолгу оставался в одной распашонке, также казачки приносили младенцев к реке и окунали его с головой в проруби. Ведь казак должен был владеть навыками боя в любое время года и суток, в любую погоду. Даже противники казаков специально подчёркивали их привычку к суровым условиям жизни и умение вести сражение в любых условиях.
Казачки воспитывали сыновей до 7 лет. Всё это время малец жил на женской половине дома. С самого раннего возраста казачата участвовали в хозяйственной деятельности семьи. Уже в три года в обязанность малыша входила помощь родителям. Казачата пасли гусей и овец, ходили на рыбалку, участвовали в заготовке сена и сборе урожая. От него не прятали, как сейчас модно говорить, жестокие сцены жизни. То есть мальчик видел, как резали птицу и свиней, как разделывали туши коров и потрошили рыбу.
В средневековых сражениях, где воины сражались лицом к лицу с врагом, огромное значение имела психологическая подготовка воина. Казачка всегда знала, что её сыну придётся видеть все ужасы войны и самому резать и убивать, но уже не животных, а людей. Чтобы впоследствии казак не стал чёрствым убийцей, казачке приходилось с самого раннего детства вкладывать в своих сыновей любовь к своей земле, к её истокам. Мать старалась развить у сына чувство гордости за свой род, а чтоб не дрогнул он от страха в бою, казачка выводила своих детей под звёздное небо и говорила им о том, что звёзды — это глаза предков. Что нельзя струсить перед лицом пращуров, ибо они следят за своими правнуками. Чтобы не опозорить казачий род, лучше умереть в бою героем, чем выжить трусом, потому что герои поднимутся в небо к предкам, а трусов ждут муки ада.
С трёх до семи лет казачата обучались приёмам верховой езды, стрельбе из лука, постигали азы кулачного боя, учились владеть нагайкой и арканом. В этом периоде взросления активную роль играли деды, с которыми казачата с весны до осени жили в степи при отарах, на бахче или на пасеке. Здесь учёба не прекращалась ни на один день. Ежедневно, под присмотром стариков они стреляли, скакали на коне, боролись, лазали по деревьям, переплывали через реки. Осенью малолетки возвращались в станицы, но учение продолжалось.
Казачата собирались в ватаги и играли в игры, которые способствовали развитию меткости и ловкости рук. Например, самой распространённой игрой была игра в айданчики(кости) или в камушки. Зимой также устраивали игры. Строили укрепления из снега и атаковали противника. Устраивали скачки и кулачные бои. Дрались до первой крови. В каждой семье были свои секреты рукопашного боя, они передавались из поколения в поколение, совершенствуясь с течением времени.
В казачьей традиции именно в этот период для мальчиков проводился праздник «Первых штанов», когда ему дарили широкие штаны для верховой езды на коне. Обучению навыкам верховой езды уделялось огромное значение в развитии будущего казака. Старались, чтобы обучаемый наездник чувствовал коня, как часть себя. Иными словами при скачке всадник и конь были единым целым. Впоследствии это позволяло казаку преодолевать значительные расстояния верхом на лошади и сразу вступать в схватку с врагом.
Казачат никогда не били и не унижали. Физические расправы могли воспитать труса, а казак должен был быть смелым и храбрым воином. Мать старалась создать в доме атмосферу добра и любви вокруг ребёнка, но это не значит, что ему потакали во всех его капризах. Ровные и добрые отношения взрослых к ребёнку не противоречили строгости и требовательности в воспитании. За шалости и провинности казачат наказывали, ставили в угол на соль и горох. Бранить ребёнка непотребными словами запрещалось, существовало поверье, что из-за этого ребёнок мог превратиться в нечистую силу и исчезнуть.
В семь лет мальчика стригли во второй раз в жизни. Вместе со старшими мужчинами он шёл в баню, а затем к исповеди. Дома мать в последний раз кормила его сладостями, после этого он вместе со своей постелью переходил на мужскую половину дома в комнату старших братьев. Они осматривали его одеяло и подушки. Если им казалось, что они слишком мягкие и тёплые, то они выбрасывали их из комнаты. Мальцу говорили: «Ты теперь не дитё, а пол казака».
Испытаний, расставаний и встреч матери-казачке хватало. В голоде, в холоде, при постоянном гнете власти они сумели все же возрастить новое крепкое казачье поколение, непримиримое к поработителям, готовое биться с любым союзником против их власти.
Много страданий пришлось на долю матерей и жен. И не без основания воспел их святые слезы трогательный древний казачий сказ:
«Это случилось давно, братья соколы, еще в те времена, когда Казакам часто приходилось биться и гибнуть в степях и на синем море, когда души погибших реяли в туманах над речными мелями, над болотистыми лиманами, когда горькие причитания по павшим неслись с каждого хутора, как шум воды на порогах.
Однажды, спустилась на землю. Пречистая Дева, наша Небесная Мати. Вместе со святым Николаем, в лучшей своей жемчужной короне, тихо скользила Она вдоль обширного казачьего края, внимая горькому плачу своих детей. И когда наступил знойный день, пересохли от жалости уста Ее и нечем было их освежить. Никто на хуторах не отвечал на их стук, никто не подходил к дверям и только громче еще раздавались за ними горькие рыдания.
Тогда подошли они к широкой реке. И только наклонилась к ее струям Пречистая Мати, как упала корона с Ее головы, упала и скрылась глубоко под водой. – Ах, сказала Она, пропали мои прекрасные жемчуга. Никогда больше не будет у меня таких красивых. Но когда возвратились они в свой Небесный Дом, то увидели на Ее золотом троне такие же сияющие зерна драгоценного жемчуга.
– Как же они попали сюда? – воскликнула Она, – ведь я их потеряла. Наверное, их нашли казаки и передали для меня.
– Нет, Матушка, – сказал Ей Сын, – это не жемчуг, а слезы казачьих матерей, Ангелы собрали их и принесли к Твоему престолу.
Вот почему в казачьей земле жемчуга и до сих пор связаны со слезами».
Казачья семья всегда поклоняется Матери всех матерей – Пречистой Деве Марии, опирается на веру христианскую, потому то и крепка своими богатыми традициями, которые, пройдя через испытания временем, сохранились до сегодняшнего дня. И казачки по праву ими гордятся.
«Казачка, казачка» — желанное слово,
В нем музыка, радость, волненье и свет.
Пусть доля казачья бывает суровой,
Но слава не меркнет в мелькании лет. Б. Ленивова
29 мая 2011г. в станице Еланской, Шолоховского района был открыт памятник «Казачьему роду нет переводу». Скульптор Константин Чернявский
Памятник «Не вернувшимся казакам, защищавшим Родину» был открыт в Ростове-на-Дону в сентябре 2016 г. Автором памятника стал скульптур Анатолий Скнарин.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
- Волошинова Л. Ф. Солдатская мать Е. Ф. Степанова // Дом актера — забытая легенда Ростова. Ростов-на-Дону, 2018. С. 158-163
- Оленев А. Мать-казачка с детьми встала над тихим Доном: [о музейно-мемориальном комплексе в станице Еланской (Ростовская область), посвященном истории донского казачества, особенно в самый драматичный для него период первой половины XX века] // Вечерний Ростов. Ростов-на-Дону. 2011. 22 июня. С. 2
- Сухов Н. В. Казачка: Роман. М., 1957
Спасибо за внимание!
Фото из открытых источников интернета
