«В жизни ученого и писателя главные биографические факты — книги, важнейшие события — мысли»
Василий Ключевский
Уважаемые читатели!
Даниил Александрович Гранин — известный русский писатель и общественный деятель. Настоящее имя — Даниил Александрович Герман. Фамилию он сменил на псевдоним.
Даниил Гранин родился 1 января 1919 года в селе Волынь Курской области. Отец будущего писателя — Александр Данилович Герман работал лесником в разных частных хозяйствах. Мать — Анна Бакировна была домохозяйкой. Мать и отец стали для Гранина образцом любящей и заботливой семьи. Через некоторое время перебралась в Ленинград.
В Ленинграде Даниил Гранин окончил электромеханический факультет Ленинградского политехнического института. После института Гранин работал инженером энерголаборатории, затем в конструкторском бюро Кировского завода. С Кировского завода ушел в народное ополчение, на войну.
Даниил Гранин — один из тех писателей, который сам прошёл через войну, дошёл до Берлина в качестве командира роты танков. После демобилизации работал в Ленэнерго, восстанавливая разрушенное в блокаду энергетическое хозяйство Ленинграда. Но вскоре полностью переключился на литературную деятельность. Даниил Гранин начал печататься еще с 1937 года, но началом своей профессиональной литературной деятельности считал публикацию в журнале «Звезда» в 1949 году рассказа «Вариант второй».
Даниил Гранин никогда не забывал о Великой Отечественной войне, хотя начал писать о ней не сразу – нужно было время осмыслить пережитое. В конце жизни Гранин признавал, что его литературные произведения о войне, которые принято считать автобиографичными, содержат элементы художественного вымысла и не являются «полностью идентичными» его автобиографии.
Особым событием в жизни страны был выход «Блокадной книги», написанной вместе с белорусским писателем Алесем Адамовичем. Как вспоминал Даниил Гранин:
«По-настоящему мужественно рассчитаться с войной, как это сделали Астафьев и Никулин, я не смог. Хотя, наверное, надо было. Но кое-что мы сделали с Алесем Адамовичем в «Блокадной книге». Когда мы приходили к блокадникам, начиналась истерика. Они не могли рассказывать. Они нас выгоняли, а потом звонили, просили вернуться. Они хотели избавиться от этого».
В этой книге авторы на документальном материале попытались честно и без прикрас описать жизнь в Ленинграде во время 900-дневной блокады. Блокаду Даниил Гранин назвал «эпопеей страданий человеческих».
«Блокадная книга» А. Адамовича и Д. Гранина шла к читателю трудно. Подвергнутая жесткой цензуре публикация 1-й части в «Новом мире» в 1977 году, затем с задержкой на три года вышла вторая часть — в 1981году.
Эта книга одной их первых открыла страшные, пугающие тайны Великой Отечественной войны. Книга основана на подлинных свидетельствах, письменных и устных, жителей осажденного Ленинграда, полна раздумий о цене человеческой жизни. В книге названо свыше 250-ти имён ленинградцев, переживших блокаду города в годы Великой Отечественной войны.
«Блокадная книга», даже со значительными цензурными правками, не только изменила представление о том, что довелось пережить блокадникам, каковы были пределы человеческих возможностей, но и породила мощнейший отклик в среде читателей, тех, кто перенес это страшное испытание.
Уже после первой журнальной публикации на авторов обрушилась лавина писем. Это был крик обреченных на молчание, переживших блокаду ленинградцев: «Вы, известные писатели, просто узаконили подвиг простых людей…», «Идет накопление правды, которая еще будет сказана во всем объеме, эпичности в будущем»; «Мы, ленинградцы, не по своей воле оказались в экстремальных условиях, но раз уж оказались, то этот коллективный опыт может пригодиться людям в гораздо больших масштабах. Никто не знает, какие еще массовые испытания могут выпасть на долю следующих за ним поколений…»; «Какие же вы молодцы, что написали о простых людях»; «Действительно блокадная книга. Настоящая. Первая.
Истории не повторялись, у каждого было свое. Перед нами раскрывались семейные трагедии, как боролись за жизнь внутри семьи, как добывали воду (водопровод ведь не работал), дрова, хлеб, как использовали то, что было в доме, — муку, клей, потом стали ловить кошек, собак… Что творилось в заводских коллективах, как жили в Эрмитаже, в Пушкинском доме, в Академии наук…
В архиве Д. Гранина сохранены письма, которые без преувеличения можно назвать шедеврами эпистолярного жанра. В них блокадные люди не просто рассказывают свои истории, полные бесценных подробностей, это еще и попытка разобраться во всем пережитом, попытка разобраться в той поистине библейской катастрофе, что постигла их и их близких.
К числу таких писем относится и письмо Игоря Николаевича Перепечина.
«Медленно, не спеша, пройдя по «Блокадной книге», я сдружился с вами, товарищи Адамович и Гранин! Вы встряхнули с меня кое-что лишнее. И не кое-что, а многое. Много лишнего, ненужного. Думаю, что «Блокадная книга», как и сама ленинградская блокада, дает людям быть собой. Есть давняя теория (Достоевский), что страдания делают человека лучше. Есть и противоположная теория (Сомерсет Моэм), согласно которой страдания превращают человека в зверя. Я считаю, что страдания являются лакмусовой бумажкой: плохих они делают совсем плохими, хороших — совсем хорошими. Страдания обнажают человеческую суть.»
Написанная на основе интервью и дневников, «Блокадная книга» стала первым исследованием повседневной жизни горожан в период одной из самых продолжительных и жертвенных битв Второй мировой войны…
По сути, А. Адамович и Д. Гранин расширили пространство правды о жизни в осажденном городе, они воскресили память о том, как видели блокаду рядовые ленинградцы».
Хлеб был валютой. За хлеб хоронили, за хлеб отдавали последние семейные реликвии и книжные шкафы, полные собраний сочинений классиков. На хлеб меняли другие продукты. Хлеб в блокадном Ленинграде приобрел сакральный смысл.
Фотография безымянного блокадника, держащего в руке кусок хлеба, известна всему миру. Эта фотография стала, если так можно сказать, визитной карточкой ленинградской блокады. Имя человека на фотографии было неизвестно. Выжил ли он в блокаду — тоже.
В 2014 году состоялось выступление Даниила Гранина в немецком бундестаге на мероприятии, посвященном памяти жертв национал-социалистического режима и годовщине освобождения Освенцима. Каждый год 27 января, в день освобождения советскими войсками концлагеря Освенцим, в немецком бундестаге проводятся заседания в память о жертвах националсоциализма. Дата этого заседания совпала с юбилеем полного снятия блокады Ленинграда, в связи с этим и было решено пригласить человека, лично защищавшего Ленинград в качестве солдата, а затем в качестве писателя, воссоздавшего картину страданий и мужества ленинградцев. Свою убедительность он сохранил, выступая в бундестаге — и это было потрясающе: на протяжении часа, стоя, отказавшись от стула, который ему предлагали, он объяснял нашему врагу 50-летней давности, что тот совершил. И заставил своих слушателей молчать, плакать и провожать его с почтением. Это была сила правды и сила убеждения, которой Гранин владел, как никто.
Видео: «Даниил Гранин о жизни и о блокаде»
Писатель сказал: «Надо уметь прощать, но надо уметь и помнить. Вспоминать про годы войны тяжело, любая война — это кровь и грязь. Но память о погибших миллионах, десятках миллионов наших солдат необходима. Я только недавно решился написать про свою войну. Зачем? Затем, что в войну погибли почти все мои однополчане и друзья, они уходили из жизни, не зная, сумеем ли мы отстоять страну, выстоит ли Ленинград, многие уходили с чувством поражения. Я как бы хотел им передать, что всѐ же мы победили и что они погибли не зря. В конечном счѐте, всегда торжествует не сила, а справедливость и правда».
Гранин вспоминал:
«Было очень странное, многослойное ощущение… Я — один перед всей Германией. Не перед бундестагом, а именно перед Германией. Я из Ленинграда, который Гитлер хотел уничтожить…
Моя ненависть к немцам изживалась на протяжении многих лет. В Германии издали практически все мои книги, было немало встреч, конференций и в той Германии, и в этой, у меня там появилось много друзей. И я давно понял, что, во-первых, ненависть — тупиковое чувство, оно никуда не ведет. А во-вторых, у нас своих грехов хватает. Но когда я стоял перед депутатами бундестага, то поймал себя на мысли, что никто из них не был на фронте, это все дети или внуки фронтовиков.»
В течение долгого времени Гранин, будучи членом Союза писателей СССР, энергично занимался общественной деятельностью, участвовал в международных встречах и симпозиумах, касающихся науки, экологии, литературы. Даниил Гранин был инициатором создания общества «Милосердие», являлся председателем правления Международного благотворительного фонда им. Д. С. Лихачёва. Гранина захватила идея милосердия. Он считал, что именно его недостает нашему обществу. «Милосердие — это свидетельство прогресса, понятие сострадания — самое важное в человеческом обществе».
Статья Гранина «О милосердии». В ней он писал: «Русская литература много сделала, чтобы воспитать в душах сочувствие к обиженным судьбой, к бедным, одиноким, к тем, кого считают неполноценными, кого относят к отбросам общества. Бродяги, блаженные, нищие, преступники – для русской литературы не существовало отверженных. Священный этот огонь соответствовал обычаям народа, народному характеру.»
«Случилось это в январе 1987 года. Было часов семь вечера, я шел по проспекту, усталый после своего рабочего дня. Это был длинный день напряженной писательской работы и других обязанностей, которых у меня в ту пору было достаточно много. Шел я из дома, направляясь к жене, которая лежала в больнице. Задумался о чем-то. Мимо проходило свободное такси, я очнулся, рванул, подняв руку, чтобы его остановить, за что-то зацепился ногой и полетел наземь. Со всего размаха ударился лицом об угол поребрика. Ощутил страшную боль в плече, еле поднялся, из носа хлестала кровь, нос был разбит, челюсть тоже, рука повисла. Я не мог ею пошевелить, понял, что у меня вывихнуто плечо. Левой рукой старался унять кровь, подошел к стене дома, прислонился, чтобы как-то прийти в себя. Мысли от боли путались, носовой платок был весь в крови, я пытался ее унять и не мог. Зажимая нос, повернул назад, решил добраться до дому.
Вид у меня, наверно, был ужасный, навстречу мне двигался вечерний поток людей, одни шли с работы, другие прогуливались. При виде меня усмехались, пожимали плечами. На лицах встречных появлялось любопытство или отвращение.
Наверняка думали, что я пьяный или с кем-то подрался. Шла женщина с девочкой. Девочка что-то сказала матери, но мать ей что-то объяснила, заслонила. Шла парочка, они весело удивились, заговорили, обсуждая мой вид. Лица всех встречных, как оказалось, надолго запечатлелись в памяти, я их всех могу воспроизвести даже сейчас.
Обыкновенные прохожие, наверняка симпатичные, милые в обыденной жизни, я запомнил их потому, что в эту страшную для меня минуту на каждом из них было выражение полного отчуждения, нежелания подойти, брезгливость, холодность, в лучшем случае — любопытство, но не более того. Ни у кого не появилось сочувствия. Ни у кого — беспокойства, никто не сделал шага навстречу, никто не спросил…
Я понимал, что, если упаду, никто не подымет, не поможет. Я был в пустыне, в центре города, переполненном людьми, среди своих питерцев, земляков, с которыми прожил всю жизнь. Город, где меня хорошо знали. И так, шатаясь, держась за стены домов, иногда останавливаясь, чтобы перевести дух, потому как чувствовал, что сознание мутится, я прошел до своего дома, с трудом поднялся, открыл дверь, но дома никого не было. Я позвонил к соседям и лег на пол, уже плохо понимая, что творится… Приехала «скорая помощь», соседи помогли вынести меня, положили в машину «скорой помощи»… Обыкновенная городская больница, бедная, в запущенном состоянии, переполненная. Обычно в таких больницах работают милые, хорошие врачи. Они мне вправили вывих, наложили гипсовую повязку, сделали уколы, перевязали, поправили нос и положили в палату. На следующий день я немного пришел в себя и стал думать: что же произошло?..
В конце концов, ничего особенного, обыкновенный бытовой случай: человек упал, разбился, добрался до дома, вызвали медицинскую помощь, отправили его в больницу. Но я никак не мог прийти в себя. Психологическая травма была сильнее травмы физической. Я не мог осмыслить, почему так болит душа. Если бы хотя бы один из тех, что шли мне навстречу — а их было несколько десятков прохожих, — остановился, помог — все стало бы нормальным, но ни один… Если бы я подошел к любому из них и сказал, что я писатель Гранин, помогите мне, они, несомненно, взяли бы меня под руку, отвели до дома, оказали бы помощь.
Но я был обыкновенным прохожим, с которым что-то случилось, пусть он идет весь в крови, шатаясь, еле держась на ногах, он для всех безразличен. А если это пьяный? Зачем вмешиваться.
Я раздумывал: что же произошло с нашими людьми? Я же знаю их, раньше в этом городе они не были такими. Я помню войну, время, когда взаимопомощь между людьми была почти нерушимым законом, как мы помогали на фронте, когда другому было плохо, тащили раненых; то время, когда нужно было делиться хлебом и патронами, заменять друг друга в окопах. Я вспомнил блокаду Ленинграда, о которой я собирал материалы для «Блокадной книги», как блокадники рассказывали удивительные случаи взаимопомощи.
В 1942 году зимой шла по улице женщина, упала, а это значит, что она уже не сможет подняться, замерзнет. Прохожий, такой же доходяга, такой же дистрофик, как и она, подымает ее и, подставив плечо, ведет ее к ее дому, поднимается с ней по лестнице, растапливает печурку, поит кипятком, спасает ей жизнь. Я записал много таких рассказов спасенных людей. Обессиленный от голода человек где-нибудь садится, и неизвестный делится с ним куском хлеба. Рассказы о соседях, которые помогали друг другу, притаскивали дрова, приносили воду. Большинство ленинградцев в тех неслыханных условиях, умирая от голода, не позволяло себе расчеловечиться.
Слово «милосердие» когда-то было в России чрезвычайно распространено. Существовали сестры милосердия, которые работали в больницах, то есть те больничные сестры, которые сейчас называются просто медицинскими, раньше назывались сестрами милосердия. Существовали Общества милосердия. Я не знал истории, связанной с милосердием в России. Я знал только, что слово это исчезло из лексикона. Потому что исчезло само понятие милосердия. А почему оно исчезло? Как это произошло? И что появилось взамен?.. Но как же мы живем без понятия милосердия?..
А мне не давали покоя слова Пушкина в стихотворении «Памятник».
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Как первейшую обязанность поэта, Пушкин завещал пробуждать добрые чувства и милость к падшим. Вот что особенно поражало меня. Не честность, правдивость, любовь к родине и прочие добродетели вдохновляли его, нет, поэт должен, прежде всего, служить добру, свободе и милосердию. И надо сказать, что этот завет русская литература XIX века выполняла. Сострадание к «униженным и оскорбленным», пользуясь выражением Достоевского, проходило через все творчество и Гоголя, и Тургенева, и Толстого, и Достоевского, и Чехова, и Горького. И за ними, гигантами, следовали Лесков, Бунин, Короленко, Леонид Андреев, Куприн и другие.
Повесть Толстого «Поликушка» об убогом, несчастном, Гоголя — «Шинель», «Слепой музыкант» Короленко, пьеса Горького «На дне», пьесы Чехова, сколько бы ни называть — будет неполно. Гуманизм русской литературы стал ее отличительной чертой, ее силой, обеспечил ей особое положение в читающем народе. Русская литература много сделала, чтобы воспитать в душах сочувствие к обиженным судьбой, к бедным, одиноким, к тем, кого считают неполноценными, кого относят к отбросам общества. Бродяги, проститутки, блаженные, нищие, преступники -для русской литературы не существовало отверженных.
Священный этот огонь соответствовал обычаям народа, народному характеру. Помню, в детстве, у нас в Новгородской области, в избах, можно было видеть деревянный лоток, идущий через стену наружу вниз. Когда кто-то, невидимый изнутри, постучит в такой лоток, хозяева опускали им по лотку картошку, кусок хлеба, пирога, не видя, кто это. Существовала даже присказка, которой нам, детям, поясняли: «Чтобы нищий не стыдился, а хозяин не гордился». Анонимная помощь свидетельствовала о культуре народного милосердия. Стучали нищие, странники, погорельцы. Деревня подкармливала своего дурачка, не давала ему голодать, мерзнуть. Милосердие имело свои правила во всех, самых глухих уголках России.
Даниил Гранин прожил яркую, насыщенную разными событиями долгую жизнь. В его книгах отразился весь XX век. Великая Отечественная война, научно-техническая революция 1960–1970-х гг., распад СССР – все эти события нашли отражение на страницах его повестей, романов, очерков и эссе. Его творческий путь равен целой эпохе в жизни страны. Творчество Даниила Александровича – многообразный мир самобытного мастера современной прозы. Его произведения проникнуты искренней любовью к людям, к России, её великой истории и традициям, поднимают важные нравственные, мировоззренческие проблемы. Каждое произведение Д. Гранина – это гимн Человеку, его мечтам и надеждам, его желанию сделать мир лучше. Герои книг – честные, добрые, умные люди, которые проходят через жизненные испытания с высоко поднятой головой.
Даниил Александрович всегда был большим другом библиотек, занимал пост Президента Общества друзей Российской национальной библиотеки. Член Всемирного клуба петербуржцев. С 2005 года – Почетный гражданин Санкт-Петербурга.
За свою литературную и общественную деятельность Даниил Гранин имеет множество наград:
лауреат Государственной премии СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии РФ, кавалер двух орденов Ленина, орденов Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, двух орденов Отечественной войны II степени, ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени, Немецкого Большого креста за заслуги в деле примирения и многие другие.
Именем Гранина названа малая планета Солнечной системы номер 3120.
3 июня 2017 года писатель получил Государственную премию в Петербурге за огромный вклад в развитие отечественной литературы.
В конце июня 2017 года состояние его здоровья резко ухудшилось. Даниил Александрович Гранин скончался в 22:00 4 июля 2017 года на 99-м году жизни. Церемония прощания состоялась 8 июля 2017 года в Таврическом дворце. Писатель похоронен на Комаровском кладбище под Петербургом.
Гранинские цитаты
«Какая трудная штука жизнь, если заниматься ею всерьез!»
«Самое дорогое, что есть у человека, — это жизнь. Но если всмотреться в эту самую жизнь поподробнее, то можно сказать, что самое дорогое — это Время, потому что жизнь состоит из Времени, складывается из часов и минут».
«Всю свою жизнь после войны — такая уж это была война — я расцениваю как приз в лотерее, невероятную удачу, доставшуюся почти без шанса».
«Если книгу не стоит читать два раза, то ее вовсе не стоит читать».
«Одно из самых сладких чувств при чтении — это момент узнавания — Боже мой, это же и про меня, и я это чувствовал, и я так думал, об этом плакал!»
«Те, кто много читают, отвыкают самостоятельно мыслить».
«Научиться можно только тому, что любишь, и понять можно только то, что любишь».
«В любви выигрывает тот, кому она доставляет больше счастья».
«Главный недостаток нашего общества — это дефицит любви, дефицит любви друг к другу. А ведь только любовь рождает уважение к человеку, понимание, какое это чудо — человек».
«Когда человек чувствует себя на месте, он становится лучше».
«В этом мире хорошо только подлецам: им не в чем разочаровываться, они живут без иллюзий, они считают всех подлецами и редко ошибаются».
«Сколько может выдержать человек? Гораздо больше, чем ему кажется. Человек может много, может все и еще столько же».
«Мое правило: сегодняшний день — мой самый счастливый день в жизни. Потому что большую часть жизни мы живем или вспоминая хорошее, или надеясь на хорошее».
«Как бы человек ни был счастлив, оглядываясь назад, он вздыхает».
«Сегодня я счастлив оттого, что изжил в себе ненависть к немцам. Изжил иллюзии всех партий. Изжил заблуждения по поводу руководителей страны любого ранга. Сегодня я могу писать все, что хочу, говорить все, что хочу, хотя иногда не знаю, кому это надо. Могу ехать куда захочу. Хотя уже никуда не хочется. Другой жизни не будет. Литература, искусство, в общем, игра. И можно быть счастливым. При всех моральных, материальных и общественных неурядицах. Надо ценить настоящее! Только настоящее».
У каждого читающего человека в нашей стране есть повод обратиться к его художественным произведениям, документальной прозе, публицистике, интервью и выступлениям. Обратиться, чтобы понять, что же это за явление – Гранин? На какие «вечные» вопросы он ответил в своих книгах? Как отразил в своих произведениях Время и Человека в нём? Какой завет он оставил нам – читателям XXI века?
Прощать и помнить… Это главное, что завещал нам Даниил Гранин
Список литературы:
Гранин Д. А. Малое собрание сочинений. Санкт-Петербург, 2019
Адамович А.,Гранин Д.А. Блокадная книга. Москва, 1982
Гранин Д. А. Вечера с Петром Великим: сообщения и свидетельства господина М.: роман. Санкт-Петербург, 2020 (Азбука-классика)
Гранин Д.А. Выбор цели: Публицистика. Проза. Л., 1986
Гранин Д.А. Два крыла. Москва, 1983 (Библиотека «О времени и о себе»)
Гранин Д.А. Еще заметен след: Повести и рассказы. Л., 1985
Гранин Д.А. Зубр: [Повесть, рассказы]. М., 1988 (Популярная библиотека)
Гранин Д.А. Иду на грозу: роман. Москва, 1988 (Библиотека советского романа)
Гранин Д.А. Картина: Роман. Ленинград, 1987
Гранин Д. А. Мой лейтенант: роман: [16+]. Ростов-на-Дону, 2020 (Победа!)
Гранин Д. А. Причуды памяти. Москва. Санкт-Петербург, 2015 (Наш XX век)
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
